АЙХЕНВАЛЬД

АЙХЕНВАЛЬД Юлий Исаевич (1872-1928), российский критик и публицист. Представитель т. н. импрессионистической критики. В работах о русской и западноевропейской литературе ("Пушкин", 1908; "Этюды о западных писателях", 1910; "Поэты и поэтессы", 1922) им используется метод интуитивного "понимания". В книге эссе "Силуэты русских писателей" (1906) - пересмотр литературных репутаций (в т. ч. М. Горького, В. Я. Брюсова). В послереволюционной публицистике расценивал большевистский переворот как трагически закономерный финал истории империи. Выслан за границу (1922).


Смотреть больше слов в «Новом большом англо-русском словаре»

АЙШАБИБИ →← АЙХАЛ

Смотреть что такое АЙХЕНВАЛЬД в других словарях:

АЙХЕНВАЛЬД

АЙХЕНВАЛЬД Юлий Исаевич (1872–) — литературный критик, пользовавшийся большой популярностью и влиянием в 1905–1917, в эпоху господства модерниз... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД

АЙХЕНВАЛЬД Юлий Исаевич (1872-) - литературный критик, пользовавшийся большой популярностью и влиянием в 1905-1917, в эпоху господства модернизма и эс... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД

Юлий Исаевич [1872–]— лит-ый критик, пользовавшийся большой популярностью и влиянием в 1905–1917, в эпоху господства модернизма и эстетизма в русской лит-ре. А. окончил Новороссийский университет, написал диссертацию о Локке и Лейбнице, в к-рой выступает типичным идеалистом; по переезде в Москву был секретарем философского общества и сотрудником идеалистического журнала «Вопросы философии и психологии», одно время — помощником редактора «Русской мысли» при В. А. Гольцеве, опубликовал ряд философских работ, между прочим перевел сочинения Шопенгауэра. Известность А. приобрел, когда от философии перешел к лит-ой критике и стал печатать критические фельетоны в «Русских ведомостях», «Речи», «Русской мысли» и др. кадетских изданиях. Статьи эти были собраны им в ряде сборников под общим заглавием «Силуэты русских писателей» и «Этюды о западных писателях» и др. А. — критик-импрессионист. Он отвергает какую бы то ни было закономерность лит-ых явлений, возможность построения историко-литературной науки и называет лит-ру «беззаконной кометой в кругу расчисленных светил». Среда, социальные условия, не имеют никакого влияния на то, что представляется А. самым существенным в художественном произведении — на творческую индивидуальность. Художник «продолжает дело бога, воплощает его первоосновную мысль. Творение еще не кончилось, и поэт, священник искусства, облечен великой миссией вести его дальше, развивать предварительные наброски и планы божества, контуры природы. Наместник бога на земле, так сплетает он свое творчество с творчеством вселенной». Избрав исходной точкой зрения мистико-религиозное представление о художнике, А. совершенно отвергает всякую связь писателя с исторической обстановкой, с социальной борьбой: «Естественно рассматривать сущность писателя вне исторического пространства и времени». Отвергает А. и психологическое изучение лит-ры. Хотя А. и утверждает, что «от психологии должна  ожидать себе откровений история лит-ры», как будто уступая научным требованиям, но он затем указывает, что личность писателя иррациональна, что «всякие старания объяснить писателя безнадежны» и т. д. Не интересуют А. и лит-ые направления и школы. Писатель одинок, ни на кого не похож, неповторим. «Нет направлений: есть писатели. Нет общества: есть личности». В конце концов в своем стремлении изолировать личность писателя от всего мира А. впадает в фальшиво-пророческий тон, начинает говорить выспренним жреческим яз.: «писатель — дух, его бытие идеально и неосязаемо; писатель — явление спиритуалистического, даже астрального порядка,.. .начало движущееся и движущее...» и т. д. Несмотря на всю эту идеалистическую фразеологию о «боге», «астральном мире», А. дает нередко меткие характеристики и эстетические оценки отдельных художественных произведений. Октябрьская революция с ее воинствующим материализмом, с ее новыми формами жизни, властно отрицающими самодовлеющее эстетическое созерцание, отрыв искусства и его творцов от действительности, была конечно чужда и враждебна критику. Сузив невольно понятие культуры до определенных исторических и классовых ее форм, предполагающих буржуазный общественный строй, А. увидал в революции силу, разрушившую идеалы кадетской интеллигенции. Высланный за границу, он стал помещать в эмигрантских газетах злобные и враждебные статьи против Советской России. Библиография: I. Силуэты русских писателей, вып. III, М., 1907–1910; вып. I, изд. 5-е, М., 1917; Этюды о западных писателях, М., 1910; Отдельные страницы, М., 1910–1911; Посмертные произведения Толстого, М., 1912; Спор о Белинском, М., 1914; Пушкин, изд. 2-е, М., 1916; Слова о словах, П., 1917; Похвала праздности, М., 1922; Поэты и поэтессы, М., 1922, и др. II. Венгеров С. А., Критик-импрессионист, «Речь», 26 июля 1909; Кранихфельд В., О критике и критиках, «Совр. мир», № 8, М., 1911; Грифцов Б., Метод А., «Русская мысль», № 11, 1913; Иванов-Разумник, Правда или кривда, «Заветы», № 12, 1913; Бродский Н., Развенчан ли Белинский, «Вестник воспитания», № 1, 1914; Ляцкий Е., Господин А. около Белинского, «Современник», № 1, 1914; Марковский М., И. С. Тургенев с современной точки зрения, «Педагогический сборник», № 5, 1914; Неведомский М., «Зигзаги нашей критики», сб. «Зачинатели и продолжатели», П., 1919; Полянский В., Бессмертная пошлость и похвала праздности, «Под знаменем марксизма», № 1, 1922. П. Коган... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД

АЙХЕНВАЛЬД Юлий Исаевич (1872-1928), литературный критик. Интерпретатор творчества русских и западноевропейских писателей в жанре своеобразных импресс... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД

АЙХЕНВАЛЬД Юлий Исаевич (1872-1928), российский критик и публицист. Представитель т. н. импрессионистической критики. В работах о русской и западноевропейской литературе ("Пушкин", 1908; "Этюды о западных писателях", 1910; "Поэты и поэтессы", 1922) им используется метод интуитивного "понимания". В книге эссе "Силуэты русских писателей" (1906) - пересмотр литературных репутаций (в т. ч. М. Горького, В. Я. Брюсова). В послереволюционной публицистике расценивал большевистский переворот как трагически закономерный финал истории империи. Выслан за границу (1922).<br><br><br>... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД

- Юлий Исаевич (1872-1928) - российский критик и публицист.Представитель т. н. импрессионистической критики. В работах о русской изападноевропейской литературе (""Пушкин"", 1908; ""Этюды о западныхписателях"", 1910; ""Поэты и поэтессы"", 1922) им используется методинтуитивного ""понимания"". В книге эссе ""Силуэты русских писателей"" (1906)- пересмотр литературных репутаций (в т. ч. М. Горького, В. Я. Брюсова). Впослереволюционной публицистике расценивал большевистский переворот кактрагически закономерный финал истории империи. Выслан за границу (1922).... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД

А́йхенвальд, -да, -дові (прізв.)

АЙХЕНВАЛЬД ЮЛИЙ ИСАЕВИЧ

Айхенвальд, Юлий Исаевич (12 дек. (янв.?) 1872, г. Балта — 17 или 21 дек. 1928) — лит. критик, переводчик, литературовед, публицистПсевдонимы: А.; А—д... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД ЮЛИЙ ИСАЕВИЧ

талантливый критик. Родился в 1872 году; сын популярного в Одессе раввина. В 1892 году окончил курс в Новороссийском университете по историко-филологическому факультету, получив золотую медаль за сочинение *Эмпиризм Локка и рационализм Лейбница*. Поселившись в Москве, был секретарем Философского общества и редакции *Вопросов философии и психологии*. Читает лекции по истории русской литературы на московских женских педагогических курсах, в университете имени Шанявского и на высших женских курсах (Герье). Часто, с большим успехом, читает публичные лекции в Москве и провинции. С 1895 года поместил ряд статей и рецензий в *Вестнике Воспитания*, *Вопросах философии и психологии*, Словаре Граната, *Курьере*, *Научном Слове*, петербургском *Слове* (критические фельетоны), в *Истории русской литературы XIX века* Овсянико-Куликовского, в собрании сочинений Пушкина под редакцией Венгерова и других. Особенно деятельное участие принимал в *Русских Ведомостях*, где в 1895 - 1902 годах вел философскую библиографию, и в *Русской Мысли*, где с 1902 года давал обзор драматического театра, а в 1907 - 1908 годах был членом редакции. Литературные характеристики А. вышли отдельным изданием под заглавием *Силуэты русских писателей*, I выпуск в 1906 году (М., 2-е дополненное издание, М., 1908), II - в 1908 году (2-е исправленное издание, М., 1909), III - в 1910 году. Статьи педагогические и философские собраны под заглавием *Отдельные Страницы* (М., 1910). Отдельно вышли также книжка *Пушкин* (М., 1908) и брошюра *Валерий Брюсов* (М., 1910). Первые два выпуска *Силуэтов* удостоены Академией Наук в 1909 году почетного отзыва. А. переведена сказка Апулея *Амур и Психея* (*Пантеон Литературы*, 1895); под его редакцией вышли книги Эллен Кей, *Век ребенка* (М., 1905), Ланге, *Женский вопрос*, Маймона, *Введение в современную эстетику* (1909). С 1899 года в переводе и под редакцией А. выходит полное собрание сочинений Шопенгауэра. *Силуэты русских писателей* отводят А. заметное, весьма своеобразное место в современной критике. Общепризнанными можно считать его достоинства как замечательного стилиста. У него несомненно блестящий, образный слог; его статьи нечто вроде критических стихотворений в прозе. Отсюда известная их вычурность. Приподнятость А., однако, органически и свободно вытекает из его восторженного отношения к литературе. Те писатели, которых он любит, представляются ему пророками; каждое слово их полно священного значения, о них надо говорить молитвенно. Статьи А. являются попытками создания у нас чисто импрессионистской критики, задачи которой не столько истолковать автора, сколько передать впечатление, произведенное им на критика. Свои статьи о Пушкине А. так и называет *Отклики Пушкину*. С этим крайним субъективизмом, в конце концов, можно было бы помириться как с особого рода творчеством. Но А. претендует и на объективное значение; ему кажется, что он рисует хотя и силуэтные, но все-таки портреты. Между тем, его силуэты нередко теряют всякое сходство с оригиналом, и это, главным образом, потому, что А. - историк литературы, намеренно игнорирующий историю. А. исходит из того, что искусство есть нечто абсолютно самодовлеющее и потому сознательно отказывается от анализирования писателя в связи с условиями места и времени. Опираясь на авторитет немецкого эстетика Меймана, А. желает убедить русского читателя, воспитанного на отзывчивости к этико-социальным запросам в искусстве и критике, что *великие мастера и их великие ценители не только не служат продуктами своей эпохи, не только не подчиняются ей, а, наоборот, часто выступают в резкой противоположности к ней и к современному обществу*; *художник, который делается рабом социальных запросов, унижает этим и свое искусство, и самое общество*. Вследствие такого отношения к общественности, А. столь же тенденциозен, как и самые крайние из защитников утилитарного искусства. Для А. сатирик, бытовик, общественник, будь это сам Тургенев, заранее осужден. *Настоящее* художественное творчество интересуется только созерцанием природы, проблемами страстей и... отношением к Богу. На религиозные вопросы враждебное отношение А. к идейности не распространяется. - Лучше всего удался А. Пушкин, потому что он для него *божественный*. Красиво передано А. *сладкое* очарование *Бахчисарайского фонтана*, интересны замечания о *Скупом рыцаре*, *Моцарте и Сальери*. Слабее характеристики *Бориса Годунова* и *Евгения Онегина*, именно потому, что здесь главную роль играют быт и реальная действительность. - Отдельные тома *Силуэтов* не однородны по общему тону. Благодаря первым *Силуэтам*, за А. установилась репутация критика, *обсахаривающего* тех писателей, к которым относится хорошо. Это совершенно верно. Но уже во II т. *Силуэтов* А. с тою же неумеренностью, с которою он в I т. расточал похвалы, становится крайне нетерпимым по отношению к творчеству идейно-общественному, а в III т. резко отрицательные характеристики даже преобладают. В I т. очень содержательны этюды о Баратынском , Тютчеве , Гоголе , Лермонтове , Гаршине , Чехове . С особенною теплотою говорит А. о Чехове, в котором усматривает не столько пессимизм, сколько задушевную жалость ко всему несовершенному. В своем стремлении во всем отыскать элементы гармонии, критик усмотрел и в Лермонтове, в последние годы его жизни, *просветленное примирение с миром*. Лермонтов познал смирение; он не гордый и не злой, он был только несчастен. *Тихая муза* Гаршина привлекает А. тем, что она дает так много *примирительных моментов* в изображении вековечной борьбы между добром и злом. *Неутомимая гуманность* Короленко умиляет критика, но он не отдает ему всей полноты своих симпатий, потому что в произведениях Короленко слишком много человека, и *не чуется космоса*; нехорошо, что он слишком ясен, что *ему чужд всякий мистицизм*. Во II томе *Силуэтов* А. интересны характеристики Майкова , Щербины , Фета , Полонского ; полна истинного восторга, хотя в общем ничего нового не дает, характеристика Толстого ; замечательна колоритная статья о Достоевском . Безгранично высоко ставит А. Достоевского - на самую вершину мировой литературы; но, с восторгом созерцая нечеловеческую силу его духовной личности, он, вместе с тем, полон ужаса пред теми безднами греха и неверия, которые вскрыты его творчеством. Достоевский для него *писатель-дьявол*, все его творчество - *собственная психология в лицах; все это - больное откровение его беспримерной души... Вопреки общепринятому взгляду можно думать, что Достоевский - великий атеист, не христианин, а именно антихрист*. Тягостное впечатление производят статьи об Островском и Тургеневе . Тут стремление выбросить из истории литературы исторический элемент жестоко отомстило критику. Что сказать о характеристике Тургенева, в которой буквально ни одним словом не упомянуто об общественном значении *Записок охотника*, *Рудина*, *Накануне* и др.? Получился Тургенев без Тургенева. А. не стесняется говорить, что *Тургенев не глубок*, что *во многих отношениях его творчество - общее место*, что он серьезные явления жизни изображает *поверхностно и в тонах слишком легких*, что образованность у него *неприятная*. Совершенно освобождая себя даже от таких, например, общеизвестных фактов, как смелый разрыв Тургенева с новым поколением, критик решается утверждать, что Тургенев всегда помнил *про молодежь, не хотел уронить себя в ее глазах*. И, единым взмахом пера уничтожив все, что отвело Тургеневу великое место в истории русской литературы, А. вслед за тем называет то, что в Тургеневе ему нравится: *Два приятеля*, *Часы*, *Рассказ отца Алексея*. В характеристике Островского критик не хочет отделить бытописателя от тупости изображаемого им быта. Третий том *Силуэтов*, посвященный писателям наших дней, идет еще дальше по пути произвольных толкований и немотивированных симпатий. Можно объяснить себе, почему А., с его культом полной отрешенности от злобы дня, нравится Бунин и совершенно не нравится Горький . Труднее понять, почему он сводит к нулю отрешенного от условий места и времени Леонида Андреева , и совершенно нельзя понять неслыханную резкость, с которою он обрушился на Брюсова . В чрезвычайной тщательности, с которою Брюсов отделывает свои стихи, критик-импрессионист, забыв *муки слова* даже в пушкинском тексте, усматривает доказательство того, что он от *Господа никакого таланта не получил*. Не останавливаясь на других, чрезвычайно частых в А. капризах импрессионизма, нельзя не сказать, что, в конце концов, они вредят изящному дарованию А.С. Венгеров. См. также статьи: Аксаков Сергей Тимофеевич ; Андреев Леонид Николаевич ; Батюшков Константин Николаевич ; Бенедиктов Владимир Григорьевич ; Брюсов Валерий Яковлевич ; Гаршин Всеволод Михайлович ; Горький Максим ; Достоевский Федор Михайлович ; Зайцев Борис Константинович ; Кольцов Алексей Васильевич ; Кони Анатолий Федорович ; Короленко Владимир Галактионович ; Левитов Александр Иванович ; Лермонтов Михаил Юрьевич ; Майков Аполлон Николаевич .... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД ЮЛИЙ ИСАЕВИЧ

Айхенвальд, Юлий Исаевич, талантливый критик. Родился в 1872 году; сын популярного в Одессе раввина. В 1892 году окончил курс в Новороссийском университете по историко-филологическому факультету, получив золотую медаль за сочинение "Эмпиризм Локка и рационализм Лейбница". Поселившись в Москве, был секретарем Философского общества и редакции "Вопросов философии и психологии". Читает лекции по истории русской литературы на московских женских педагогических курсах, в университете имени Шанявского и на высших женских курсах (Герье). Часто, с большим успехом, читает публичные лекции в Москве и провинции. С 1895 года поместил ряд статей и рецензий в "Вестнике Воспитания", "Вопросах философии и психологии", Словаре Граната, "Курьере", "Научном Слове", петербургском "Слове" (критические фельетоны), в "Истории русской литературы XIX века" Овсянико-Куликовского, в собрании сочинений Пушкина под редакцией Венгерова и других. Особенно деятельное участие принимал в "Русских Ведомостях", где в 1895 - 1902 годах вел философскую библиографию, и в "Русской Мысли", где с 1902 года давал обзор драматического театра, а в 1907 - 1908 годах был членом редакции. Литературные характеристики А. вышли отдельным изданием под заглавием "Силуэты русских писателей", I выпуск в 1906 году (М., 2-е дополненное издание, М., 1908), II - в 1908 году (2-е исправленное издание, М., 1909), III - в 1910 году. Статьи педагогические и философские собраны под заглавием "Отдельные Страницы" (М., 1910). Отдельно вышли также книжка "Пушкин" (М., 1908) и брошюра "Валерий Брюсов" (М., 1910). Первые два выпуска "Силуэтов" удостоены Академией Наук в 1909 году почетного отзыва. А. переведена сказка Апулея "Амур и Психея" ("Пантеон Литературы", 1895); под его редакцией вышли книги Эллен Кей, "Век ребенка" (М., 1905), Ланге, "Женский вопрос", Маймона, "Введение в современную эстетику" (1909). С 1899 года в переводе и под редакцией А. выходит полное собрание сочинений Шопенгауэра. "Силуэты русских писателей" отводят А. заметное, весьма своеобразное место в современной критике.Общепризнанными можно считать его достоинства как замечательного стилиста. У него несомненно блестящий, образный слог; его статьи нечто вроде критических стихотворений в прозе. Отсюда известная их вычурность. Приподнятость А., однако, органически и свободно вытекает из его восторженного отношения к литературе. Те писатели, которых он любит, представляются ему пророками; каждое слово их полно священного значения, о них надо говорить молитвенно. Статьи А. являются попытками создания у нас чисто импрессионистской критики, задачи которой не столько истолковать автора, сколько передать впечатление, произведенное им на критика. Свои статьи о Пушкине А. так и называет "Отклики Пушкину". С этим крайним субъективизмом, в конце концов, можно было бы помириться как с особого рода творчеством. Но А. претендует и на объективное значение; ему кажется, что он рисует хотя и силуэтные, но все-таки портреты. Между тем, его силуэты нередко теряют всякое сходство с оригиналом, и это, главным образом, потому, что А. - историк литературы, намеренно игнорирующий историю. А. исходит из того, что искусство есть нечто абсолютно самодовлеющее и потому сознательно отказывается от анализирования писателя в связи с условиями места и времени. Опираясь на авторитет немецкого эстетика Меймана, А. желает убедить русского читателя, воспитанного на отзывчивости к этико-социальным запросам в искусстве и критике, что "великие мастера и их великие ценители не только не служат продуктами своей эпохи, не только не подчиняются ей, а, наоборот, часто выступают в резкой противоположности к ней и к современному обществу"; "художник, который делается рабом социальных запросов, унижает этим и свое искусство, и самое общество". Вследствие такого отношения к общественности, А. столь же тенденциозен, как и самые крайние из защитников утилитарного искусства. Для А. сатирик, бытовик, общественник, будь это сам Тургенев, заранее осужден. "Настоящее" художественное творчество интересуется только созерцанием природы, проблемами страстей и... отношением к Богу. На религиозные вопросы враждебное отношение А. к идейности не распространяется. - Лучше всего удался А. Пушкин, потому что он для него "божественный". Красиво передано А. "сладкое" очарование "Бахчисарайского фонтана", интересны замечания о "Скупом рыцаре", "Моцарте и Сальери". Слабее характеристики "Бориса Годунова" и "Евгения Онегина", именно потому, что здесь главную роль играют быт и реальная действительность. - Отдельные тома "Силуэтов" не однородны по общему тону. Благодаря первым "Силуэтам", за А. установилась репутация критика, "обсахаривающего" тех писателей, к которым относится хорошо. Это совершенно верно. Но уже во II т. "Силуэтов" А. с тою же неумеренностью, с которою он в I т. расточал похвалы, становится крайне нетерпимым по отношению к творчеству идейно-общественному, а в III т. резко отрицательные характеристики даже преобладают. В I т. очень содержательны этюды о Баратынском , Тютчеве , Гоголе , Лермонтове , Гаршине , Чехове . С особенною теплотою говорит А. о Чехове, в котором усматривает не столько пессимизм, сколько задушевную жалость ко всему несовершенному. В своем стремлении во всем отыскать элементы гармонии, критик усмотрел и в Лермонтове, в последние годы его жизни, "просветленное примирение с миром". Лермонтов познал смирение; он не гордый и не злой, он был только несчастен. "Тихая муза" Гаршина привлекает А. тем, что она дает так много "примирительных моментов" в изображении вековечной борьбы между добром и злом. "Неутомимая гуманность" Короленко умиляет критика, но он не отдает ему всей полноты своих симпатий, потому что в произведениях Короленко слишком много человека, и "не чуется космоса"; нехорошо, что он слишком ясен, что "ему чужд всякий мистицизм". Во II томе "Силуэтов" А. интересны характеристики Майкова , Щербины , Фета , Полонского ; полна истинного восторга, хотя в общем ничего нового не дает, характеристика Толстого ; замечательна колоритная статья о Достоевском . Безгранично высоко ставит А. Достоевского - на самую вершину мировой литературы; но, с восторгом созерцая нечеловеческую силу его духовной личности, он, вместе с тем, полон ужаса пред теми безднами греха и неверия, которые вскрыты его творчеством. Достоевский для него "писатель-дьявол", все его творчество - "собственная психология в лицах; все это - больное откровение его беспримерной души... Вопреки общепринятому взгляду можно думать, что Достоевский - великий атеист, не христианин, а именно антихрист". Тягостное впечатление производят статьи об Островском и Тургеневе . Тут стремление выбросить из истории литературы исторический элемент жестоко отомстило критику. Что сказать о характеристике Тургенева, в которой буквально ни одним словом не упомянуто об общественном значении "Записок охотника", "Рудина", "Накануне" и др.? Получился Тургенев без Тургенева. А. не стесняется говорить, что "Тургенев не глубок", что "во многих отношениях его творчество - общее место", что он серьезные явления жизни изображает "поверхностно и в тонах слишком легких", что образованность у него "неприятная". Совершенно освобождая себя даже от таких, например, общеизвестных фактов, как смелый разрыв Тургенева с новым поколением, критик решается утверждать, что Тургенев всегда помнил "про молодежь, не хотел уронить себя в ее глазах". И, единым взмахом пера уничтожив все, что отвело Тургеневу великое место в истории русской литературы, А. вслед за тем называет то, что в Тургеневе ему нравится: "Два приятеля", "Часы", "Рассказ отца Алексея". В характеристике Островского критик не хочет отделить бытописателя от тупости изображаемого им быта. Третий том "Силуэтов", посвященный писателям наших дней, идет еще дальше по пути произвольных толкований и немотивированных симпатий. Можно объяснить себе, почему А., с его культом полной отрешенности от злобы дня, нравится Бунин и совершенно не нравится Горький . Труднее понять, почему он сводит к нулю отрешенного от условий места и времени Леонида Андреева , и совершенно нельзя понять неслыханную резкость, с которою он обрушился на Брюсова . В чрезвычайной тщательности, с которою Брюсов отделывает свои стихи, критик-импрессионист, забыв "муки слова" даже в пушкинском тексте, усматривает доказательство того, что он от "Господа никакого таланта не получил". Не останавливаясь на других, чрезвычайно частых в А. капризах импрессионизма, нельзя не сказать, что, в конце концов, они вредят изящному дарованию А.С. Венгеров.<br>... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД ЮЛИЙ ИСАЕВИЧ

АЙХЕНВАЛЬД Юлий Исаевич (1872-1928) - российский критик и публицист. Представитель т. н. импрессионистической критики. В работах о русской и западноевропейской литературе ("Пушкин", 1908; "Этюды о западных писателях", 1910; "Поэты и поэтессы", 1922) им используется метод интуитивного "понимания". В книге эссе "Силуэты русских писателей" (1906) - пересмотр литературных репутаций (в т. ч. М. Горького, В. Я. Брюсова). В послереволюционной публицистике расценивал большевистский переворот как трагически закономерный финал истории империи. Выслан за границу (1922).<br>... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД ЮЛИЙ ИСАЕВИЧ (18721928)

АЙХЕНВАЛЬД Юлий Исаевич (1872-1928), российский критик и публицист. Представитель т. н. импрессионистической критики. В работах о русской и западноевропейской литературе ("Пушкин", 1908; "Этюды о западных писателях", 1910; "Поэты и поэтессы", 1922) им используется метод интуитивного "понимания". В книге эссе "Силуэты русских писателей" (1906) - пересмотр литературных репутаций (в т. ч. М. Горького, В. Я. Брюсова). В послереволюционной публицистике расценивал большевистский переворот как трагически закономерный финал истории империи. Выслан за границу (1922).... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД ЮЛИЙ ИСАЕВИЧ (18721928)

АЙХЕНВАЛЬД Юлий Исаевич (1872-1928) , российский критик и публицист. Представитель т. н. импрессионистической критики. В работах о русской и западноевропейской литературе ("Пушкин", 1908; "Этюды о западных писателях", 1910; "Поэты и поэтессы", 1922) им используется метод интуитивного "понимания". В книге эссе "Силуэты русских писателей" (1906) - пересмотр литературных репутаций (в т. ч. М. Горького, В. Я. Брюсова). В послереволюционной публицистике расценивал большевистский переворот как трагически закономерный финал истории империи. Выслан за границу (1922).... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД ЮЛИЙ ИСАЕВИЧ (ПСЕВД. Ю.АЛЬД Б.КАМЕНЕЦКИЙ)

(12.1.1872, Балта, Подольской губ. 17.12.1928, Берлин) литературный критик, переводчик, философ. Родился в семье раввина. Окончил в Одессе Ришельевскую гимназию ( 1890) и историко-филологический факультет Новороссийского университета (1894), получив диплом 1 -и степени и золотую медаль за философскую работу «Эмпиризм Локка и рационализм Лейбница». Печатался в газетах с 14 лет. После переезда в Москву (1895) преподавал в гимназии, университете им.А.Шанявского, на Высших историко-филологических женских курсах В.Полторацкой. Член Пушкинской комиссии Общества любителей российской словесности, ученый секретарь Московского психологического общества и секретарь редакции журнала «Вопросы философии и психологии». Театральный обозреватель. Член редакции журнала «Русская мысль» (1902-3, 1907-8). Сотрудничала газете «Русские ведомости» (1895-1902), в журналах «Научное слово», «Вестник воспитания», в 1911-19 в газетах «Речь», «Утро России». Выступал вначале преимущественно как переводчик и автор статей на философско-педагогические темы.Ф.Степун рисует портрет молодого А. «Застенчивый, тихий, ласковый, ко всем очень внимательный, духовно сосредоточенный и серьезный, источающий дыхание мягкости и благожелательности, всегда изумительно ровный и верный самому себе, чуждый социальнополитической злободневности». Литературное имя приобрел благодаря сборнику статей «Силуэты русских писателей» (СПб. 1906), где изложил главные принципы своего литературнокритического метода «принципиального импрессионизма». В основе его отказ от претензий на научность литературоведческого анализа, ибо литература «своей основной стихией имеет прихотливое море чувства и фантазии.. со всей изменчивостью его тончайших переливов... Одно то, что мысль и чувство разнятся между собой, делает литературу «беззаконной кометой в кругу расчисленных светил»; «искусство недоказуемо; оно лежит по ту сторону всякой аргументации». Методу А. отвечал жанр его работ литературно-критических эссе, изобилующих метафорами и афористичными формулировками. Как отмечал Ф.Степун, А. был «близок завет Фридриха Шлегеля, требовавшего, чтобы критическая статья представляла собою художественное произведение». «Легенда об Айхенвальде», сложившаяся в результате идеологизированной трактовки его творчества, создала упрощенный образ А. талантливого, но «несерьезного» критика, неисправимого субъективиста и интуитивиста. Еще более упрочилась эта легенда в советское время, когда работы А. попали в разряд запрещенных. В действительности А. располагал четкими эстетическими критериями и ясными общественно-политическими и нравственными идеалами. В представлении А. писательтворец выступает как жизнеутверждающее начало, одухотворяющее косную природу. «Писатель по отношению к своей материи зиждущая форма... Орфей, победитель хаоса, первый двигатель, он осуществляет все мировое развитие. В этом его смысл и величие». А. высказывал мысли о диалогически-коммуникативной природе искусства. Литературное произведение диалог между писателем и читателем, где читатель соавтор художника; оно неисчерпаемо: «писателя никогда нельзя прочесть до конца». Полемика между А. и критиками социологической ориентации особенно обострилась после публикации его работы о В.Белинском (1913), в которой А. утверждал, что Белинский «человек шаткого ума и колеблющегося вкуса», отличавшийся «умственной несамостоятельностью», отсутствием «широты духа и настоящей духовной свободы». Октябрьскую революцию А. встретил с неприязнью. По свидетельству И.Гессена, «А. был органическим противником всякого насилия... Отсюда непримиримая, буквально всепоглощающая ненависть к большевикам». Аналогичную оценку дал Г.Струве: «А, оставался таким же критиком-импрессионистом, каким был до революции... К большевистской революции и ее насилию над свободным творчеством он был непримирим». Перебиваясь после закрытия «буржуазных» газет случайными заработками, А. отказывался публиковаться в советских изданиях. Если в работе «Наша революция. Ее вожди и ведомые» (М. 1918), написанной в основном до октября 1917, он еще высказывал надежды на победу духовного начала в русском обществе, то в начале 20-х эти иллюзии полностью исчезли. В статьях «Похвала праздности», «Бессмертная пошлость», «Самоубийство», «Искусство и мораль» А, не столько критик, сколько философ. Определяя материализм как «цинизм, доходящий до величия», А. противопоставлял ему утверждающий духовную автономию личности спиритуализм. В статье «Писатель и читатель» защищал самодовлеющую сущность искусства, не подвластную злобе дня. Отстаивая такие взгляды, А. не мог вписаться в послеоктябрьскую российскую действительность, несмотря на то, что оба его сына стали коммунистами. Рецензируя сборник «Похвала праздности» (М* 1922), В.Полянский (П.Лебедев) писал, что А. «верный и покорный сын капиталистического общества, твердо блюдущий его символ веры, глубокий индивидуалист», По поводу его сборника «Поэты и поэтессы» (М., 1922), содержавшего, в частности, очерк о Н.Гумилеве, который был назван «поэтом подвига, художником храбрости, певцом бесстрашия», в «Правде» 2.6.1922 появилась статья «Диктатура, где твой хлыст» (подписана криптонимом О; многими, в том числе и самим А., приписывалась Л.Троцкому). В ней утверждалось, что А. «во имя чистого искусства» «называет рабочую советскую республику грабительской шайкой», и предлагалось «хлыстом диктатуры заставить Айхенвальдов убраться за черту в тот лагерь содержанства, к которому они принадлежат по праву...». В сентябре 1922 А. был выслан за границу вместе со многими учеными и писателями. Высылке предшествовали арест и сидение на Лубянке. В Берлине А. читал курс «Философские мотивы русской литературы» в Русской Религиозно-философской академии (с дек. 1922), часто выступал с лекциями и докладами. В конце 1922 был среди создателей литературного общества «Клуб писателей», принимал активное участие в деятельности созданного в 1924 Кружка друзей русской литературы, Вступил в Союз русских журналистов и литераторов в Германии, Сотрудничал в журнале «Новая русская книга», в рижской газете «Сегодня», но основным его пристанищем стала берлинская газета «Руль», где вел литературнокритический отдел. Вокруг А. группировался кружок литературной молодежи, среди участников которого был В.Набоков, назвавший А. в своих воспоминаниях «человеком мягкой души и твердых правил». Основной вклад А. в культурную жизнь русской эмиграции еженедельные «литературные заметки» в газете «Руль», в которых он утверждал, что нельзя теперь, как прежде, не быть публицистом: «Во все, что ни пишешь... неудержимо вторгается горячий ветер времени, самум событий, эхо своих и чужих страданий». В России, писал А., установилось «равенство нищеты и нищенской культуры», но «даже там, где беллетристы хотят присоединиться к казенному хору славословия, они то и дело срываются с голоса, потому что правда громче неправды... Талант органически честен». Искренними, правдивыми художниками в Советской России А. считал М.Зощенко, Вс.Иванова, Л.Лунца, Н.Тихонова; резко отрицательно оценивал проявления сервилизма, тенденциозности, насилия писателя над своим талантом в угоду политической конъюнктуре (В.Вересаев, М.Горький, В.Маяковский, А.Толстой, И.Ясинский и др.). Среди эмигрантов выделял И.Бунина, Б.Зайцева, А.Ремизова, И.Шмелева, поддерживал литературную молодежь М.Алданова, Н.Берберову, Г.Газданова, В.Набокова. Нередко обращался к мемуарному жанру: опубликовал в газете «Сегодня» цикл «Дай оглянусь...» о Л.Толстом, В.Короленко, А.Чехове, Вл.Соловьеве, Д.Мамине-Сибиряке и др.: в «Руле» о Л.Андрееве~, подготовил переиздание (включающее новые очерки) «Силуэтов русских писателей» (Берлин, 1923, т. 13; 1929, т. 1). Усилилась ориентация А, на классику: он подчеркивал, что эмиграция обязана сохранять и развивать культурные традиции, оборванные советской властью. В эмиграции литературно-критическая деятельность А. играла консолидирующую роль, поддерживая сложившуюся иерархию литературных авторитетов и ценностей.А. погиб в результате несчастного случая, попав под трамвай. «Вот и последний... Для кого теперь писать? Младое незнакомое племя... Что мне с ним? Есть какието спутники в жизни он был таким», откликнулся на его смерть Бунин. Осталась незавершенной начатая А. в Советской России книга «Диктатура пролетариата», задуманная как продолжение «Нашей революции», Соч.: Осколки воспоминаний // Лит-ра в школе, 1989, № 2; «Товарищество на пайках» // Час пик, 1992, 17 авг.; Русское общество и евреи: статьи // Вест. Еврейск, ун-та в Москве, 1992, № 1.... смотреть

АЙХЕНВАЛЬД ЮЛ. ИСАЕВИЧ

(1872-1928) - лит. критик. Род. в семье раввина. Образование получил в Ришельевской г-зии в Одессе и на ист.-филол. ф-те Новороссийского ун-та. С 1895 преподавал в уч. заведениях Москвы. Печатал стихи и статьи еще в гимназич. годы. Мировоззрение и критич. метод А. оформились под влиянием А. Шопенгауэра, монографию о к-ром К. Фишера "А. Шопенгауэр" (1896) и полн. собр. соч. философа (М., 1901-10. Т. 1-4) А. перевел с нем. яз. В 1890-1900-е гг. А., яркий представитель импрессионизма в рус. критике, печатал в разл. период. изданиях статьи на филос., лит. и театр. темы, основываясь на предпочтении интуитивного начала в постижении иск-ва рациональному, понятийному. Эссеистич. работы А. отмечены стремлением вжиться в мир худож. произв. (кн. о Пушкине. 1908; сб. "Отдельные страницы". 1910. Ч. 1-2). Известность А. принесли кн. "Силуэты рус. писателей" (1906-10. Вып. 1-3) и "Этюды о зап. писателях" (1910). Решительный противник социологич., утилитарного подхода к иск-ву, А. в своей эстетич. критике исходил из убеждения, что иск-во, красота несут в себе большой нравств. потенциал. Подверг переоценке наследие рев.-дем. критики. Очерк А. о Белинском вызвал в печати полемику, результаты к-рой А. подытожил в кн. "Спор о Белинском. Ответ критикам" (1911). Острой полемичностью отмечены также взгляды А. на театр. иск-во (статьи о т-ре в лит. портрете А. Н. Островского). А. не принял Окт. рев-цию, с к-рой связывал крушение свободы и падение культуры (кн. "Наша революция. Ее вожди и ведомые". М., 1918). Опубл. кн. "Лев Толстой" (1920), "Похвала праздности", "Поэты и поэтессы" (обе 1922). В 1922 вместе с др. представителями рус. интеллектуальной элиты выслан из Сов. России. Жил в Берлине, печатался в эмигрантской прессе, преподавал, выступал с лекциями.... смотреть

T: 171